ВЕНДИ АЛЛЕН-РОУДС: В клинике Майо, когда речь идет о детском раке, я думаю, что хочу, чтобы люди знали, что мы являемся партнёром и здесь, чтобы помочь детям получить максимально возможную качественную медицинскую помощь. Детский рак по определению необычен и редок. Мы лечим любые онкологические заболевания у детей, поэтому нет ничего, чего бы мы не видели.

СТЕФАНИ Ф. ПОЛИТС: Одна из сильных сторон нашей команды заключается в том, что редкое — это не редкость, и мы способны собрать команду экспертов за относительно короткий промежуток времени. Преимущество нашей многопрофильной команды в том, что все находятся в одном месте, чтобы быстро разработать план.

АНИТА МАХАДЖАН: Идеальное время, когда кто-то может захотеть связаться с нами, на самом деле — любое время. Часто прекрасно быть вовлечёнными с самого начала. Поэтому, если есть пациент с новым диагнозом, было бы здорово услышать о нём заранее, чтобы мы могли планировать дальше.

СТЕФАНИ Ф. ПОЛИТС: Мы ожидаем от общения с врачами, которые направляют пациентов, что будем контактировать на каждом шаге и, по сути, выглядеть как одна команда для пациента и его семьи. Мы часто общаемся с направляющим врачом ещё до встречи с пациентом, чтобы убедиться, что у нас есть вся информация и что мы понимаем друг друга. Мы не хотим говорить что-то другое, кроме того, что говорил направляющий врач. Мы хотим, чтобы нас считали частью одной команды. Мы хотим, чтобы дети и их семьи могли оставаться дома или рядом с домом, когда это возможно, и чтобы им нужно было ездить в Рочестер только тогда, когда это действительно необходимо.

ВЕНДИ АЛЛЕН-РОУДС: Основные причины, по которым люди могут обратиться в клинику Майо для лечения, — это то, чего они не могут получить в своём родном учреждении. Но им может потребоваться обратиться сюда для определённых этапов лечения, таких как протонная терапия или специализированные хирургические процедуры.

АНИТА МАХАДЖАН: Я бы сказала, что протонная терапия — это действительно важный инструмент, который мы здесь имеем. Дети с болезнью Ходжкина, дети с нейробластомой брюшной полости, дети с рабдомиосаркомой в любом месте тела — чаще всего протонная терапия играет свою роль. Мы можем эффективнее воздействовать на участки, которые нужно лечить, и уменьшать количество облучения других частей тела. Для растущего ребёнка это имеет огромное значение.

СТЕФАНИ Ф. ПОЛИТС: Область детской онкологической хирургии постоянно развивается и совершенствуется. Мы используем такие технологии, как 3D-модели для планирования сложных операций, а также хирургия под визуальным контролем, чтобы быть точнее и часто выполнять всё менее инвазивно.

АНИТА МАХАДЖАН: Если у вашего ребёнка сложная ситуация, требующая специализированной операции, продуманной химиотерапии, высокоспециализированного облучения, такие учреждения, как клиника Майо, могут это обеспечить.

ВЕНДИ АЛЛЕН-РОУДС: А затем, часто, когда они заканчивают эту часть терапии, мы возвращаем лечение их домашнему онкологу и команде лечения дома.

СТЕФАНИ Ф. ПОЛИТС: Когда дети и их семьи приходят в клинику Майо на операцию, мы хотим, чтобы они как можно быстрее вернулись домой, снова стали детьми и были со своей семьёй и друзьями.

ВЕНДИ АЛЛЕН-РОУДС: Я рассматриваю свою роль детского онколога в клинике Майо на юго-востоке Миннесоты как продолжение домашней команды: мы рядом, когда нужна наша помощь, и можем предоставить услуги, недоступные в домашнем учреждении. Но наша цель — вернуть этих детей и семьи к тем, кто их любит.